Сергей Лукьяненко - Дозоры. От Ночного до Шестого (сборник)
Голос ведьмы доносился сверху. Я остановился, задрал голову. Метрах в трех надо мной, косо прижатый к куполу потолка, висел серый кокон, скрученный из каких-то лоскутов и нитей. Кокон подрагивал. Раздвигая стенки, показалась ладонь, другая. Потом в щель высунулась голова.
– Доброе утро, Арина, – сказал я, глядя на ведьму. – Извини, что разбудил.
– Извиненьками не отделаешься, – сказала ведьма. – Один?
– Да. – Я помедлил. – А из чего эта… этот…
– Тебе не нужно это знать, – сказала Арина. – Отвернись-ка на минуту.
Я отвернулся и сделал несколько шагов к центру Саркофага. За спиной шуршало, потрескивало – будто Арина сматывала свой кокон. Омерзительно, если честно. Очень рационально, очень экологично и природно, очень разумно – сплести кокон и погрузиться в спячку. Но этого ожидаешь от насекомого, а не от человека. Ведьмы…
– Рада тебя видеть, Антон, – сказала Арина. – Хорошо выглядишь. Только усталый ты какой-то…
Я повернулся – ведьма стояла за моей спиной, кокон на потолке исчез. Лицо ведьмы было спокойным, умиротворенным. Строгий брючный костюм, в который она была одета (мне смутно припоминалось, что попала она сюда в другой одежде), был отглажен и чист.
– Как Минойская сфера? – спросил я. – Я все вспоминал про нее. Думал, вытащит ли она тебя отсюда.
Арина провела рукой по одежде, в ее ладони мелькнул маленький шарик.
– Смешно, – сказала она. – Сюда затекает очень мало Силы. Сфера должна была заряжаться еще два-три десятка лет.
– Потому ты и легла в спячку?
– Да. Но когда ты вошел, с тобой ворвалось много Силы. Сфера заряжена.
– Ты не спеши ее применять, – сказал я. – Возможно, мы уйдем другим путем.
– О как. – Арина улыбнулась. – Ну-ка, рассказывай!
– У нас проблемы.
Арина кивнула:
– А новости какие?
– Что ты знаешь о Шестом Дозоре и Двуедином? – спросил я.
Черты лица у Арины вдруг заострились, глаза стали жесткими и злыми.
– Шестой Дозор мертв! Двуединого больше нет!
– Дозор-то мертв, – кивнул я. – А вот Двуединый уже дважды пытался убить мою дочь.
Арина стояла, переминаясь с ноги на ногу и сверля меня глазами. Потом вздохнула и опустилась на пол.
– Садись, Городецкий. В ногах правды нет. Поговорим.
– Ты не насиделась? – поразился я. – Не хочешь отсюда выйти?
– Хочу. Но не знаю, надо ли. – Арина взмахнула рукой. – Да садись же ты! Час-два ничего не решат, я годы провела здесь…
Я кивнул и сел на пол напротив нее.
– Что случилось? По порядку, – потребовала Арина.
– Вначале появился вампир. Гесер считает, что это возродившаяся вампирша, которую я когда-то упокоил. Она кусала людей, выбирая их по инициалам. Так, чтобы инициалы составили послание: «Антон Городецкий, за твоей или твоим пришла я под конец».
– Что за чушь, – пробормотала Арина. – Какой-то детектив от Агаты Кристи. Это не Двуединый. Не его повадки.
– А я этого и не говорил. Кем бы ни была эта вампирша, но выяснилось – она действовала на нашей стороне. На мою дочь напали в школе. Двое охранявших ее Иных – Светлый и Темный – убили третьего охранника, Инквизитора. Они будто одержимыми стали.
– Как убили? Огонь и лед?
Я с облегчением кивнул. Арина действительно знала про Двуединого!
– Они вместе? – уточнила Арина.
– Стараются держаться за руки, – осторожно уточнил я.
Арина кивнула.
– Мы со Светланой не смогли их победить, – продолжил я. – Но появилась эта вампирша – и прогнала их. Была обычная драка, только очень быстрая…
– Дальше, – продолжала Арина.
– Пророчество. Все пророки и предсказатели разом сообщили одно и то же. «Пролито не напрасно, сожжено не зря. Пришел первый срок. Двое встанут во плоти и откроют двери. Три жертвы, на четвертый раз. Пять дней остается для Иных. Шесть дней остается для людей. Для тех, кто встанет на пути, – не останется ничего. Шестой Дозор мертв. Пятая сила исчезла. Четвертая не успела. Третья сила не верит. Вторая сила боится. Первая сила устала». После этого мы принялись искать Шестой Дозор и тех, кто в него входит…
Арина кивнула и закрыла глаза.
– Ты понимаешь, о чем тут говорится? – спросил я.
– Как давно было произнесено пророчество?
– Четверо суток назад.
– Последний день, – сказала Арина. – Да… Я все понимаю. Что вообще сейчас происходит в мире, Антон? Что там – у людей?
– Все как обычно, – сказал я. – Война на Ближнем Востоке. Война на Украине.
– Это мелочи. – Арина покачала головой. – Впрочем, баланс не обязательно должен быть нарушен столь явно. До самого последнего дня мир может казаться обычным.
– Что за баланс?
– Добра и зла, разумеется.
– Я бы не сказал, что Дневной Дозор как-то уж совсем распоясался…
– Добро и зло не имеет к Дозорам ни малейшего отношения! – резко ответила Арина. – Уж тебе-то это должно быть понятно! Ночной Дозор придерживается позиций альтруизма, точнее – деятельного альтруизма Иных по отношению к людям. Дневной Дозор считает благо людей и их потребности не значащими по отношению к потребностям Иных.
– Но в итоге это все-таки добро и зло. На банальном уровне, – сказал я.
– Скажи это людям, которые гибнут ради возвышенных идей Ночного Дозора, – отмахнулась Арина. – Представления Иных и людей о добре и зле достаточно разные.
– Хорошо, – сказал я. – Пусть баланс сместился. Верю. Мир и вправду словно с ума сошел. Но это человеческие дела, даже если люди затеют мировую войну.
– Что такое сумрак? – спросила Арина.
– Некая разумная сила, – сказал я. – Сверхсила.
Арина смотрела на меня, ожидая.
– Порожденная человеческими мыслями, эмоциями, мечтами…
– Сумрак не имеет физического тела, – сказала Арина. – Он даже разума в человеческом понимании не имеет, он совсем другой. Сумрак – совокупность всех человеческих сознаний. Сознание живущих ныне людей – это аналог его воли. Память умерших людей – это аналог памяти сумрака. Если мир склоняется к злу – сумрак становится более суровым. Если мир тянется к добру – то и сумрак добреет. Но сумрак не любит меняться, суть всего живого в гомеостазе…
– Ты хочешь сказать, что сейчас в мире больше зла, чем во время… ну, допустим, Второй мировой войны? – Я покачал головой. – Не верю!
– Дело не в том, чего больше. Дело в балансе. Мировые войны – это чудовищные злодеяния, это океаны боли и страха. Но еще и великие надежды, жертвенность, милосердие! Война не меняет баланс, она лишь поднимает ставки. Но раз Двуединый пришел – значит, баланс сместился. Значит, зло повсюду. Тихое, спокойное, равнодушное зло. В мужчинах и женщинах, детях и взрослых. Баланс меняется, сумраку становится некомфортно, он начинает сопротивляться изменению. И – порождает в человеческом мире ту или иную сущность. В самом простом случае – зеркальных магов, выправляющих баланс на локальном уровне. Если дело серьезнее – Абсолютных Иных, способных дать миру новую правду, меняющих природу людей. Если звучат пророчества, способные нарушить равновесие, – приходит Тигр. Но если равновесие все-таки нарушилось окончательно – появляется Двуединый.
– Кто он? – спросил я. – Я встречался с вампирами, я знаю, что это древний вампирский бог…
– Да не вампирский он. – Арина поморщилась. – Тоже мне древние клыкастые кровопийцы с амбициями… Двуединый – великий уравнитель, стиратель, чистильщик. Если человеческая цивилизация несется под откос – он приходит и рушит ее, сводит жизнь к самым банальным истинам. Есть, пить, убивать, размножаться. Вот что делает Двуединый – упрощает.
– Ну, ему это еще не удавалось, – сказал я.
– Кто тебе сказал? – удивилась Арина. – Он приходил уже много раз.
– Но мы-то живы! Люди живы! А он…
– Да не убивает Двуединый всех людей! – Арина махнула рукой. – Он убивает Иных. Всех или практически всех, честно говоря – не знаю. «Пять дней для Иных, шесть для людей», так? Где тут говорится, что все умрут?
– Ну… – Я смешался. – Как-то по контексту…
– Не все, – спокойно сказала Арина. – Подавляющее большинство. Девяносто девять процентов. Или девяносто девять и девять десятых. А также помрет изрядное количество животных, прежде всего высокоразвитых. Знаешь почему?
Я покачал головой.
– Потому что Сила хлещет в мир. Потому что сумрак не может ее всю утилизировать, ему столько не нужно. И если погибнут Иные, которые Силой пользуются, через сумрак ею управляют и стравливают излишек, – Сила захлестнет людей. Все они один за другим обретут способности к магии. Тут-то и начнется! Это даже не автомат человеку дать в руки, а целую атомную бомбу. Представь, ты обычный человек. И вдруг обретаешь возможность творить чудеса. Для начала – простые. Что самое простое, а? Жечь. Взрывать. Морозить. Расщеплять на кусочки.
